– У вас есть какие-нибудь приметы?

– Нет. Только то, что он помесь: французская, ирландская иамериканская кровь. Но этого мало. Есть какие-нибудь соображения?

– Соображения? Слишком мало данных, – сказал Пуарозадумчиво.

– На этом пароходе происходят события, которые чрезвычайнобеспокоят меня. Представьте себе некоего А, который серьезно обидел Б. Б жаждетмести. Б угрожает.

– А и Б находятся на борту парохода?

– Совершенно точно, – кивнул Пуаро.

– И Б – женщина?

– Вот именно.

Рэйс закурил.

– Я бы не стал тревожиться. Люди, которые произносят угрозывслух, обычно не осуществляют их.

– И особенно, если угрожает женщина. Это вы хотели сказать?Вы, конечно, правы.

Но все-таки вид у Пуаро был озабоченный и несчастный.

– Что-нибудь еще? – спросил Рэйс.

– Да. Вчера А совершенно случайно избежала гибели, смерти,которая очень легко могла бы сойти за несчастный случай.

– Подстроенный Б?

– Нет, в том-то и дело. Б не могла иметь к этому никакогоотношения.

– Тогда это и был несчастный случай!

– Возможно, однако мне не по душе такого рода несчастныеслучаи.

– Вы точно уверены, что Б не могла быть тут замешана?

– Абсолютно точно.

– Ну что ж. Совпадения бывают. Между прочим, кто такая А –какая-нибудь отвратительная карга?

– Совсем напротив. А – очаровательная, богатая и прекраснаямолодая дама.

Рейс усмехнулся.

– Прямо как в романе.

– Возможно. Но, повторяю, мой друг, на душе у меня нехорошо.Если я не ошибаюсь, а насколько вам известно, я крайне редко ошибаюсь.

Рэйс улыбнулся в усы. Очень уж это высказывание было вхарактере Пуаро.

– Мне страшно, мой друг, – сказал Пуаро, – мне страшно.Сегодня я посоветовал этой даме, мадам Дойль, поехать с мужем в Хартум и невозвращаться на корабль. Но они не послушались. Я молю бога, чтобы мы доехалидо Шелала благополучно, чтобы не произошло катастрофы.

На следующий день вечером Корнелия Робсон вновь отправиласьв храм Абу-Симбель. Было жарко и тихо. «Карнак» во второй раз остановился вАбу-Симбеле, чтобы путешественники могли еще раз посетить храм, на этот раз приискусственном освещении. Разница была огромная, и Корнелия делилась своимивосторгами с Фергюсоном, который сопровождал ее.

– Ах, где же доктор Бесснер, он бы мне все объяснил! –сказала она.

– Не понимаю, как вы можете выносить этого старого зануду, –мрачно отрезал Фергюсон.

– Да что вы, он самый добрый из всех моих знакомых!

– Напыщенный старый дурак!

– Мне кажется, вам не следует говорить о нем таким образом.

Молодой человек вдруг схватил ее за руку. Они стояли у входав храм. Светила луна.

– Почему вас тянет к старым жирным идиотам, и почему выпозволяете издеваться над собой злобной старой карге?

– Что с вами, мистер Фергюсон?

– Неужели у вас нет характера? Неужели вы не понимаете – вытакой же человек, как она? Вы лучше! На этом пароходе вы самая прекрасная! Незабывайте об этом, – порывисто проговорил он и пошел в другую сторону.

Мисс Ван Скулер была занята беседой с доктором Бесснером.Мирная беседа о знаменитых пациентах доктора.

– Я, кажется, не очень задержалась, – виновато сказалаКорнелия.

Старая дама взглянула на часы и произнесла:

– Не очень-то вы спешили, милочка. Куда вы подевали моюбархатную накидку.

Корнелия беспомощно оглянулась.

– Может быть, она в каюте, разрешите я пойду взгляну.

– Ее там нет, разумеется. После ужина она была на мне, а яне выходила отсюда никуда. Накидка висела на спинке кресла.

Корнелия обошла салон.

– Нигде нет, кузина Мэри.

– Чепуха, – отрезала мисс Ван Скулер.

– Ищите как следует.

Так приказывают собаке, и, подобно покорной собаке, Корнелияповиновалась.

Молчаливый мистер Фантора, который сидел за соседнимстоликом, встал и тоже принялся искать. Но накидку обнаружить не удалось.

Ушедший день был знойным и душным, и поэтому большинствопутешественников вернулись с берега и рано разошлись по своим каютам.

В углу за столиком Дойли, Пеннингтон и Рэйс играли в бридж.Кроме них в салоне находился лишь Пуаро, который облокотился на столик и,подперев голову руками, тяжело зевал.

Мисс Ван Скулер, величественно шествуя по направлению квыходу в сопровождении мисс Бауэрс и Корнелии, задержалась у его столика. Онвежливо вскочил, подавляя широкий зевок.

– Я только что узнала, кто вы такой, мсье Пуаро. Я слышала овас от своего старого друга Рудгуса Ван Алдина. Я непременно хочу послушать окаком-нибудь из ваших дел.

Смешливые искорки заиграли сквозь сонливость в глазах Пуаро.Он поклонился преувеличенно учтиво. Снисходительно кивнув головой, мисс ВанСкулер удалилась.

Пуаро зевнул. Ему ужасно хотелось спать, голова былатяжелой, глаза сами собой закрывались. Он посмотрел на играющих в бридж, онибыли захвачены игрой, и на молодого Фантора, углубившегося в книгу. Больше вкомнате никого не было.

Он прошел сквозь дверь-вертушку на палубу и чуть нестолкнулся с Жаклиной де Бельфорт, которая стремительно шла ему навстречу.

– Простите, мадемуазель.

– Вы совсем сонный, мсье Пуаро, – сказала она.

– Да, я прямо засыпаю на ходу, – согласился он, – глазаслипаются. День сегодня был душный и какой-то давящий.

– Да, – казалось его слова навели ее на размышление, – деньбыл давящий, в такой день что-то непременно должно взорваться! Прорваться.

Она говорила тихо и страстно, глядя мимо него на песчаныйберег и стиснув пальцы… Внезапно она успокоилась.

– Доброй ночи, мсье Пуаро.